Вещи живут дольше людей. Наверное, есть в этом определённая несправедливость. Зато они несут память и об ушедших личностях, и о целых эпохах. Осколок древней вазы с рисунком неизвестного художника может поведать не меньше, чем страницы научного фолианта, потому что тронет наши чувства, разбудит воображение… Ценность определяется не ценой, а нашим благоговейным и благодарным чувством. Пора стереть лёгкий налёт музейной пыли с обычных вещей, доставшихся нам от предков [газетная статья].
Жемчужины бывают разными. Наша размером превосходит все известные и упрятана не в морскую раковину, а в стеклянный куб. Это я о кресле, относящемся к наиболее уникальным экспонатам, которые мы называем жемчужинами нашего музея. Оно стало музейной собственностью в далёком 1967 году, а изготовлено было ориентировочно в конце XIX века.
Мастер неизвестен, и вряд ли когда-нибудь всплывёт его имя. Зато о владельце сведения, хотя и не очень полные, имеются. Кресло принадлежало местному баю Идрису кажиАйдарбекулы. По тем временам он был весьма не беден, о чём свидетельствует табун из 900 лошадей, принадлежал к среднему жузу и к роду Уак. Актовая запись называет годом его рождения 1849-й, а прибавка к имени «кажи» означает, что он совершил хадж.
На дворе стоял 1908 год, и было тогда баю 59 лет. Революция прошлась по нашему краю смертоносным ураганом. Особо здесь лютовал адмирал Колчак, верховный правитель России со ставкой в соседнем Омске. Его молодчики махали шашками, не разбирая, стар или млад перед ними. Во время одного из погромов жизнь кажи оборвалась. Сын Малгаждар уцелел, впоследствии занимал высокие посты в этих местах, пользовался уважением, но во время сталинских репрессий не повезло и ему… Наш уважаемый ветеран Социал Жумабаев написал о Малгаждаре книгу, вложив в неё не только всю достоверную информацию, но и составив генеалогическое древо этого рода. Семейный клан был разветвлённым, однако многие сородичи почли за лучшее загодя, опасаясь политических чисток, скрыться подальше от родных мест. До сих пор их потомки живут в разных странах вплоть до Израиля.
Один из известных бывших северо-казахстанцев, писатель и журналист Сергей Баймухаметов, теперь москвич. С ним связана трогательная, хотя по музейным мерками недопустимая история. Во время очередного посещения Петропавловска он заглянул в музей и буквально вымолил у смотрительницы зала разрешение хотя бы на пару секунд присесть на кресло своего достопочтенного предка.
Об этом случае, закончившемся серьёзными нареканиями в адрес нарушительницы, вспоминает старейшая сотрудница, главный хранитель музейного фонда, а ныне пенсионерка Лидия Матвеевна Мелёхина. Надо сказать, что она с особенным трепетом, не только профессиональным, но и личным, относится к «креслу бая», как оно официально именуется. Навскидку в точности назовёт все его параметры – размер сиденья и прочее. Статьи Лидии Матвеевны о кресле не раз печатались в местной прессе. Её большой друг, впрочем, как и всех наших музейщиков, художник Василий Романович Сальков вернул кресло к жизни. Оно было приобретено за 35 рублей, немалую по тем временам сумму, у внучки бая Венеры Купкиной, жившей в Петропавловске. Женщина обнаружила вещь у себя на чердаке в изрядно порушенном состоянии. Но первозданное высокое качество изделия стало залогом продолжения его достойной биографии. Василий Романович бережно отреставрировал бархатное сиденье, шерстяную бахрому, подлокотники, спинку и ножки из рогов тура. Надо сказать, что это животное считается у казахов священным, жаль только, что давно уже не встретишь его в наших лесах и рощах.
А меня когда-то будто свыше осенило, что по этой причине кресло, дошедшее до нас сквозь все исторические катаклизмы, – надёжный оберег музея. О чём я всякий раз говорю посетителям, проводя экскурсии и рассказывая истории экспонатов. Конечно, многим хочется если уж не присесть на байское кресло, то хотя бы погладить его отполированные части. Но теперь оно хорошо защищено, о чём я сказала вначале.
Галия Балтабаева, специалист-историк Северо-Казахстанского областного историко-краеведческого музея