- Чего не попросишь мальчика дать покачаться? — интересуюсь.

- Просил. Он не понимает по-русски. А как на казахском сказать, не знаю, — расстроенно отвечает племянник.

- Серьёзно? — уточняю я. — А вас же в школе учили, как на казахском будет... э-э... как вы в парк пойдете, как в магазине покупать будете ...

- А мы не проходили: “Можно я теперь покатаюсь?”.

Я судорожно вспоминаю материал по казахскому со своей первоклашкой и перед глазами встают давно неактуальные фразы... И понимаю: это все не нужно детям. Ну, может, не прямо так категорично, когда-то и это пригодится. Но если мы хотим, чтобы ребёнок с детства знал государственный язык, то нужно так учить, чтобы знания пригодились в общении уже в его возрасте!

Я всегда учу уроки с детьми, а уж казахский язык — тем более. И что я вижу? Пока мало чем отличаются нынешние уроки казахского от моей школьной поры. Те же диалоги, те же стихи. Заметила: имена стали писать в диалогах трендовые, диски стали прикреплять к учебникам (и, кстати, мало кто, по крайней мере в нашей школе, ими пользуется).

А где бытовые вопросы-ответы? Вот как на детской площадке заговорить двум ребятам с разным уровнем знания языка? Я не нашла в учебнике за первый класс “Можно теперь я покачаюсь?” или хотя бы “Давай вместе поиграем в эту игру!”. Есть “Пойдем в парк с семьей гулять”, или “Кашу я ем на завтрак”, или “Мяч у Анар синий...”.

Уверена, что нужно пересмот­реть учебники по казахскому языку именно в начальных классах, где все закладывается.

Помню, мой старший пошел в школу (2016 год!) и тогда была такая программа, рассчитанная, что в садике дети уже изучали казахский, поэтому задания в первом классе шли на государственном. Очень было нелегко, я сыну все переводила — должен же ребёнок знать, что в условии задание требуется! В садике казахский так хорошо не изучали...

А что касается “Как пройти в биб­лиотеку?”, то нынче это вообще не нужно — сейчас можно на любом языке в навигатор забить.

В начальных классах все должно быть построено именно на изу­чении вопросов, которые, возможно, у ребёнка возникнут на той же площадке, в спортивной секции, в автобусе.

- Мен казир ойнай аламын ба? — честно нашла я в онлайн-переводчике. Еле как спросили, можно ли сейчас поиграть.

Курдас моего племянника ответил: — Жаксы, — и уступил место на площадке.

- Сен нешедесин? — спрашиваю я (этот вопрос знаю, поэтому произношу смело).

- Мен 9 жастамын, — улыбается мальчуган и добавляет: — Апай, сиздин баланыз неше сыныпта?

- Он екинши сыныпта, — отвечаю.

- А-а, солай ма? — бросает мне пацан и уходит на другой тренажер.

Вот это мы с племяшом поняли без проблем. Но почему же так трудно было попросить покачаться?..

Надежда ТУЛИНА, журналист